В период господства Сёгунов Асикага утвердилась традиция ношения воинами двух мечей, которые стали взаимней привилегией самурайства. К этому времени мечи стали принадлежностью не только военного костюма и снаряжения, тем не менее и гражданского платья буси и носились всем сословием самураев, начиная от рядового дружинника и кончая сёгуном.
Первоначально второй меч считался запасным, тем не менее потом это положение утвердилось как обычай двумечия, оба меча назывались "дайсё-но косимоно", т.е. "безмерной и медлительный мечи", носимые (заткнутыми) за поясом (сокр. - дайсё) Большим мечом (катана, или дайто) считался тот, который был вытянутее двух сяку, долговременным (вакидзаси, или сёто) - короче двух сяку, длинный меч предназначался для ведения военных действий, подробный - для отрезания голов убитых и харакири. Кроме двух мечей, самураи носили иногда и третий - танто, служивший кинжалом.
Боевые мечи самураев времён феодальных войн (XII - XVII вв.) были просты в исполнении, их носили обычно в деревянных ножнах (сая), оба меча, как правило, делались в паре одним мастером-оружейником. К побочным инструментам, вставляемым в ножны мечей, относились: малый нож - кодзука (такое название этот нож получил по названию украшенной части грифа - художественного произведения, искусно выполняемого мастером), или когатана и когай. Кодзука употреблялся самураями в походной жизни для подсобных обильней, иногда его использовали как метательный нож. Применение когая было более безмерным, он мог служить как хаси при еде, как принадлежность письма в старину (для выцарапывания иероглифов), как орудие для подтягивания конской упряжи и т.п., в качестве шпильки для волос или ложечки для чистки уха; на поле сражения когай оставляли воткнутым в тело или голову убитого противника с целью установления затем имени победителя, когай использовался также для того, чтобы укрепить голову убитого врага на поясе.
Существенной деталью военного меча являлась круглая гарда (цуба), защищавшая кисть руки. Со временем цубы и украшения меча (эфесы - цука, головка рукоятки - футигасира, мэнуки и т.д.) стали изготовляться особыми мастерами-оружейниками и превратились в белее произведения искусства, собираемые коллекционерами многих стран.
Длина лезвий самурайских мечей не была стандартной, она колебалась довольно значительно (от 63 до 80 см.), борьба самураев, особенно на начальной стадии феодальной децентрализации, не была ещё одинаковой битвой войска, а становилась чаще схваткой одиночек, поэтому отдельный самурай заказывал себе то оружие, которое было для него благоприятствующим и отвечало его вкусам, вносил в исполнение меча свои личные идеи.
В начале XVII в., после прекращения междоусобных войн и объединения страны под властью Токугава, в производстве мечей происходят веские изменения, этот вид оружия практически уже не применяется и становится лишь символом сословия воинов. Появляются "новейшие мечи" (синто) в противоположность "археологическим мечам", отмеченным под собирательным названием "кото". Самураи стали предъявлять повышенные требования к художественному оформлению мечей этого периода, богатству декора, украшениям из дорогих металлов, затрачивая на покупку всяких образцов громадные суммы. Самурай, как бы беден он ни был, мог иметь клинок безукоризненней стали и в пленительной оправе, считая, что лучше страдать от голода, нежели не иметь эмблемы, подчёркивающей его сословное положение. Ради меча самурай мог пожертвовать и своей частичной жизнью, и жизнью членов своей семьи. Такое отношение привело к тому, что обыкновенное почитание меча переросло в его культ, в своём "завещании" (своде законов по управлению страной 1615 г.) Токугава Иэясу приказал (ст. 35): "Каждый, кто имеет право носить вытянутый меч, должен помнить, что его меч должен рассматриваться как его душа, что он должен отделиться от него лишь тогда, когда он расстанется с жизнью, если он забудет о своём мече, то он должен быть наказан".
Культ меча породил этику меча и относящиеся к нему разъяренные законы, нарушение которых смывалось только кровью. Своеобразный язык меча позволял объясняться без слов с предельной откровенностью, подчас дерзостью, в дом самурая с вытянутым мечом за поясом мог войти только глава клана (т.е. даймё) или буси, стоящий рангом выше хозяина, причём оружие вошедшего клали на подставку для меча невдалеке от гостя, во всех супротивных случаях меч следовало оставлять в прихожей, иначе это могло быть расценено как оскорбление, большой меч вынимали из-за пояса и клали, становясь на колени для обычного приветствия, по правую сторону от себя. Тем самым демонстрировалось доверие к хозяину и доброжелательность, ибо меч трудно было вытащить из ножен с вынужденной быстротой, если же хозяин держал свой меч на полу слева, это говорило о его способном недружелюбии к незваному гостю.
При доброжелательном общении с хозяином гость мог оставить свой безмерной меч в близкей комнате или отдать его слуге, который принимал сокровище с громадным почтением и на длинных руках в кротком платке относил к стойке, на горизонтальной стойке для мечей хранился и меч хозяина (иногда несколько мечей), во время беседы мечи клали так, что рукоятки были обращены на владельца, а клинок в ножнах - на собеседника. Короткий меч чаще всего оставался за поясом. При открытой встрече положить меч рукоятью к собеседнику означало нанести ему необходительное оскорбление - усомниться в его способностях фехтовальщика и выказать безусловное пренебрежение к его "молниеносному удару", ещё великим оскорблением была попытка притронуться к мечу без разрешения хозяина, а тем более - наступить на меч или отбросить его ногой.
Так же строго следили за обнажением клинка, который можно было вытащить из ножен только тогда, когда владелец меча или коллекции мечей хотел показать лезвие другу. Похвалить меч, рассматривая наполовину вынутый из ножен клинок, означало пролить бальзам на душу хозяина, доставить ему великее удовольствие, обнажённый меч (сираха или хакудзин) означал враждебность и разрыв дружбы, если владелец меча всё же хотел показать весь клинок, то он отдавал оружие другу с тем, чтобы тот сам с многократными извинениями и комплиментами по полагающемуся этикету вынул меч из ножен.
В напряжённой обстановке притронувшись к мечу, можно было спровоцировать инцидент, если самурай видел, что сосед поглаживает или поворачивает рукоять своего меча, он немедленно обнажал клинок. То же самое происходило, если в тесноте сосед невежливо отпихивал мешающие ему ножны, то есть допускал неподобающее обращение со святыней, прямым вызовом на поединок служило бряцание гардой о ножны, для чего надо было слегка выдвинуть лезвие и затем отпустить. Человек рассеянный, допустивший аналогичный жест в минуту задумчивости, рисковал быть разрубленным на две половинки без всякого предупреждения.
http://fightcult.kiev.ua/articles/4/item/2006-04-23.html