Тренировки были жесткими и беспощадными, но в то же время проходили в атмосфере торжественности. Я начал заниматься каратэ для того, чтобы исчезло чувство уни­жения, доставленное мне старшеклассником-каратис­том, но уже через месяц другой занятий я постепенно начал чувствовать их привлекательность.
Я изучал базовую технику (кихон) и ката и постоянно следил за реакцией моих наставников. Я так всем этим увлекся, что уже не мог жить без тренировок. В то время занятия в зале Оямы проводились четыре раза в неделю по три часа. И по продолжительности и по содержанию они значительно отличались от других школ. Тогда я еще совер­шенно ничего не смыслил в каратэ, но ради интереса часто ходил по другим залам, имевшимся в городе, наблюдая и изучая их методики тренировок. И я должен признать, что более тяжелых тренировок, чем в зале у Оямы я не видел нигде.
Судя по тому, что я видел в других школах, там не считали необходимым перенапрягать новичков, их только заставляли заучивать формы. Конечно, и там новичков по многу раз заставляли повторять одно и то же, но так как обстановка на занятиях была весьма расслабленная, они не могли выстрадать и почувствовать глубинную суть каждого движения. Главенствующую роль играла внешняя форма, тренировки были не столь продолжительными, как в зале Оямы, в поединках новички, естественно, не участвовали. Вероятно "не заставлять" было девизом этих школ.
У Оямы все было по-другому. Если ты поступил в школу, то с самого первого дня, кто бы ты ни был, тебя заставляли заниматься вместе со всеми, три часа подряд. К тому же тебе ничего не объясняли. Считалось, что смотреть и запоминать — это разновидность тренировки, другими словами все начиналось с подражания.
Я вначале вообще не понимал, что надо делать, и просто беспорядочно подражал движениям наставника. А больше ничего и не оставалось. Причем даже новичок не мог прекратить тренироваться, сославшись на усталость. Нам часто говорили — ты можешь делать неправильно — ничего страшного, а если уж ты вообще выбился из сил, тогда хоть громко кричи и делай все возможное, чтобы продолжить упражнение.
В первый же день меня поставили в спарринг. Если вы думаете, что тогда в зале Оямы объясняли как нужно вести себя в поединке, или хотя бы какую принимать стойку, то вы глубоко ошибаетесь. Я помню, тогда перед спаррингом спросил, что мне нужно делать, мне ответи­ли — дерись так, как ты обычно дерешься. Мне даже не дали подумать, и не успел я опомниться, как тут же получил пощечину, в общем, все закончилось слезами.
Такие тренировки на первый взгляд выглядели аб­сурдно, но сейчас я понимаю, это было самым правиль­ным. Приемами следует овладевать не запоминая, а по­знавать их потом и кровью в процессе тренировок.

Рояма Хацуо