Как известно, самураи не только рассуждали и размышляли о смерти. Детей самураев "знакомили" со смертью очень рано. Опытные наставники отрабатывали с ними различные ритуальные приемы совершения обряда сэппуку (харакири). Одно время в воинскую подготовку подростков даже входило совершение казней преступников (отсечение головы самурайским мечом). Однако за всем этим не только воспитание профессиональной готовности воина "работать под кровавым дождем" и достойно (даже "красиво") уходить при необходимости из жизни. Как и в европейской (языческой и христианской) традиции, принцип memento mori, т. е. "помни о смерти", рассматривался еще и как толчок к духовному освобождению. Сбрасывание самураем оков "эго", цепляющегося за жизнь (как и в других религиях), открывало сознание к восприятию некой высшей духовной реальности. Недаром традиция боевых искусств хранит не только примеры беззаветного служения воинов и исполнения ими самурайского долга в соответствии с кодексом Бусидо.
Уходя из жизни ритуальным способом или естественным образом, знаменитые самураи оставляли потомкам хайку — предсмертные завещания. В них— отблеск дзэнских озарений с неповторимым и невыразимым вкусом гармонии человека, и мира, столь, казалось бы, далекого от повседневных насилия и страданий, с которыми сопряжен ратный труд. Одно из таких хайку принадлежит выдающемуся мастеру меча, каллиграфу и философу дзэна Тэссю Ямаоке. Несмотря на рак желудка, он до самой кончины продолжал упорно тренироваться и ни в чем не позволил обнаружить страдания. Вот последний след на пути его самопознания:
Напрягаю свой живот
Против боли.
Птицы на рассвете.
Что бы там ни было, в Бусидо и дзэне есть то достойное, чему не совестно следовать. Помимо привлекательных (общезначимых) духовно-нравственных принципов и идеалов, в традиции боевых искусств есть еще огромная область практически ценного опыта и знаний. Поистине чудесным плодом союза искусств Будо и дзэна стало совершенное управление сознанием и психикой. Об этом — следующая заповедь клятвы додзе.
2. "Мы будем твердо следовать истинному смыслу воинского пути, чтобы наши чувства все время были наготове".
Самурайскую постоянную готовность к смерти не следует понимать таким образом, что воин не только ждет смерти, но и стремится к ней. Он все-таки не монах, а воин, который должен быть способен "поразить цель", т. е. быть готовым бороться и побеждать. Идеальные гармония "Бу" и "до" — в их динамичном равновесии. Автор "Хагакурэ" решительно выступает против того, чтобы отвлекать молодых самураев от кодекса Бусидо поучениями из буддизма или конфуцианства. По его убеждению, это могут позволить себе пожилые воины, ушедшие со службы, как это сделал он сам. Признавая коренную связь Бусидо и буддизма в том, что они имеют отношение к путям совершенствования человека, Ямамото отдает предпочтение тому, что требует от воина его профессия и долг.
Вот почему, вдумываясь в слова второй заповеди клятвы додзе, важно учитывать, что "истинный смысл воинского пути" может пониматься двояко. Когда акцент делается на "Пуши" (До), то конечно же, цель видится в духовно-нравственном совершении человека. Когда же подчеркивается понятие "Воинский" (Бу), то совершенство воина предстает как искусство побеждать через овладение "духом победителя". Как говорит Ямамото, "побеждать всегда — значит побеждать первым". Но и конечные, и ближайшие цели "воинского пути", т. е. Будо, в его гармонии, требуют все же дисциплины и твердости, повседневной и упорной тренировки. Именно здесь исток той особой обостренности чувств, которая возникает у воина на грани жизни и смерти.
http://atemi.org.ru/?grup=159&doc=581