Позвольте начать с конца.
Русские – хорошие бойцы. Нет, в самом деле!
Однажды у меня произошел довольно задушевный разговор с моим британским начальником – руководителем маркетинга в нашей компании, – который в прежней жизни служил кадровым офицером в армии Ее Величества. Пиво было неплохим, и, закончив рассказывать о своих военных подвигах на Фолклендских островах, о том, как ему сделали татуировку и заслали узником в
тюрьму для выполнения миссии-прикрытия, и о всяком разном в том же духе, он посмотрел на меня, выдержал паузу и со всей серьезностью до-бавил: «Единственное, чего я боялся все эти чертовы годы, так это ваших ребят из спецназа…». Я был приятно изумлен подобным откровением, однако сегодня сам вижу, что «спецназ» оказывается по существу одной из немногих торговых марок (включая КГБ и… ну да вы и сами лучше меня знаете), которые не требуют пояснений.
Все еще сомневаетесь? Сегодня трое из четверых чемпионов мира по боксу в супертяжелом весе – русские. Легендарный Костя Цзю одно время занимал верхнюю строчку рейтингов всех основных боксерских ассоциаций. Те из вас, кто следит за поединками по версии К-1, наверняка замечает все больше русских имен бойцов, которые выходят на ринг и колошматят признанных мастеров. Не говоря уж о Федоре Емельяненко – непобедимом за последние года два мировом чемпионе по версии «Прайд»…
Как вы можете догадаться, происходит это вовсе не потому, что у русских два сердца, пять рук и кулаки – как пушечные ядра. Мне представляется, что вместо этого у нас суще-ствуют неплохие бойцовские традиции: толковое наставничество, самозабвенное ученичество и правильное отношение.
Однако это отнюдь не рекламная статья. Русские ленивы. Если то, чем мы должны заниматься, нам обрыднет, мы дважды не думаем – бросаем и дело с концом. Я отчетливо помню тот поздний вечер в нашем додзё, когда у сэнсэя по айкидо никак не получалось провести на мне один прием. Я почему-то не падал. Он имел 2-й дан по Син-син Тойцу, а я со скрипом успел сдать экзамен на 5-й кю. Я был исполнен уважения и податливости. Просто я ему не подыгрывал. И ничего не получалось. Сэнсэй знал меня к тому времени уже года два. Он видел, что я не борюсь с ним – только пытаюсь оставаться самим собой, как если бы мы встретились на московской улице, и от него требовалась поставить меня на место. «Ладно, Кира, сказал он в конце концов и улыбнулся как ни в чем не бывало, это все ерунда! Мы же здесь занимаемся изучением «Ки», а не боевым искусством…». Через несколько дней я ушел из того додзё – через два года после того, как сознательно выбрал его из сотен других школ и стилей
айкидо, существующих в Москве: потому что в Син-син Тойцу принято с первых же занятий работать с бокэном и дзё. Мне повезло – вскоре я нашел уникальную школу основанного на айкидо стиля под названием Айкибудзюцу. Как ни странно, школа эта – несмотря на японское название – была основана менее чем два десятилетия назад талантливым русским экспертом в боксе, самбо, айкидо и кэндзюцу. Короче говоря, сегодня я по-прежнему занимаюсь в ней, не собираюсь ее бросать… зато любой из моих сотоварищей может вполне успешно бросить меня на татами тем же самым приемом, которому я раньше никак не поддавался – ну, скажем, почти тем же.
Насколько мне помнится, айкидо пришло в Россию значительно позже каратэ и кунг-фу. Сам я впервые услышал про каратэ году эдак в 1977. Россия была тогда (окружена) Советским Союзом, и ее обитатели оказывались отрезанными от всех основных потоков не прошедшей цензуру информации. Мне в ту пору было 10 лет. Три года спустя я вступил в свою первую секцию каратэ (подпольный, неофициальный, совершенно незаконный зальчик), которая вскорости была закрыта, к счастью, не рассерженным правительством, а самим сэнсэем. Как мне потом рассказывали старшие ученики, он заинтересовался какой-то новой штукой под названием «айкидо». Никто понятия не имел, что это такое, однако название оказалось простым для запоминания.
Когда же каратэ оказалось, наконец, признано в СССР, мы с друзьями пришли в ужас при виде того, что происходило на официальных соревнованиях, где неловко подпрыгивающие дядьки с черными поясами делали вид, будто лягаются и бодаются, зарабатывая очки.
Наверное, спорт – это хорошо. Он объединяет страны и нации. Он также позволяет зарабатывать деньги. Но совершеннейшим образом разрушает боевые искусства. Вы и сами прекрасно понимаете, что я имею в виду. Каратэ, дзюдо, кунг-фу, далее по списку – все эти виды борьбы пали жертвой «спортизации». Все, кроме айкидо. Оно снова возникло в поле моего зрения вместе с боевиками Стивена Сигала, которые превратили многих моих знакомых в айкидошных зомби. Буквально. Ну ты чё, это ж круто!
Один мужик, две руки, никаких смешных поз, никаких ужимок, никакой болтологии, всего несколько лаконичных движений – и шайка отморозков брызгами разлетается в стороны. Многие русские захотели это скопировать. В Библии говорится, что в начале было слово. В нашем случае в начале был фильм – ни книг, ни обучающих видео, ни японских мастеров, только затертые кассеты со Стивеном Сигалом да черно-белые кадры, запечатлевшие похожего на волшебника старичка, демонстрирующего божественные техники, - по всей видимости, основателя этого непостижимого боевого искусства. А то, что мы видели, было вне всяких сомнений искусством боевым. Не спортом. Безукоризненно использующимся против нескольких противником. Трудным для овладения. Оно могло быть не иначе как настоящей прикладной дисциплиной. Русские всех возрастов, профессий и слоев общества моментально уверовали в него. Без вопросов. Айкидо стало своего рода религией. Первые русские айкидоки сегодня рассказывают нам, что редкий гость из Японии воспринимался как господь-бог, западный мастер в хакаме – как ангел с неба, местный товарищ с черным поясом – как святой.
Должно быть, вы уже догадались, что произошло дальше. Айкидо в России пошло теми же шагами, что и любая религия, уходящая от своих корней. На смену духу пришла мода, а мода превратилась в коммерцию. Маркетинг глаголет, что для успеха в бизнесе необходимо отличаться. Русские быстро учатся. Разные проповедники (сэнсэи), вводили разные уставы (системы преподавания, градации, тестирования и т.п.) для разных паств (чем многочисленнее, тем лучше), настаивая на том, что они – правильные, точнее, что они - единственные. Никаких соревнований, никаких настоящих боев – никакой возможности продемонстрировать или увидеть настоящее мастерство и удобный способ не быть выведенным на чистую воду. Кто не с нами, тот самозванец. Если это произошло с Коити Тохеем, назначенным самим Морихеем Уэсибой, то почему не может случиться с любым другим?
Набрасывая эту короткую статью, я одновременно просматриваю Интернет, и вот каково текущее положение дел с русским айкидо.
Руководящим органом в России выступает Национальный Совет Айкидо (кстати, «совет» и «советский» - слова однокоренные).
Основан он был в 2005 году на базе трех основных организаций: Федерации Айкидо Айкикай России (основана в 2001), Всестилевой Феде-рации Айкидо России (2004) и просто Федерации Айкидо России (1995). Президентом Совета является наш бывший премьер-министр (забавный и малопопулярный персонаж, отслуживший довольно короткий срок при Ельцине). Цель у Совета
вполне благородная: популяризация айкидо. Популяризация (как написано в Уставе) также означает упорядочивание. Если хочешь быть настоящим сэнсэем, то должен вступить в Совет и получить лицензию. Потому что только Совет знает, какое айкидо правильное, а какое… ну, скажем, не правильное. Да ладно вам, это же не обязалово, можно выбирать, мы ведь в демократическом обществе живем – только, знаете ли, выбирайте правильно… Я не забыл упомянуть, что эти официальные руководители предлагают своим будущим ученикам самый важный компонент успеха в
занятиях – по-настоящему боевое искусство? Вот только не уверен, понимают ли они, что значит прилагательное «боевое». В английском языке “martial” (т.е. боевое) происходит от имени античного бога. Марс был крутым парнем, которого они едва ли осмелились бы попросить «атаковать правильно». Он бы напал на них так, как ему вздумается – быстро и на убой. Близко к тому, что мы сегодня можем лицезреть в К-1, Прайде и многих других турнирах «без правил».
В конце концов, некоторые ученики теряют веру в айкидо и начинают заниматься муай-тай, кик-боксингом, синь-и (или айкибудзюцу, как в моем случае). Они верят в то, что нельзя начинать с той ступени, на которую Морихей Уэсиба поднялся на склоне своих лет (проведя не одно десятилетие в упорном изучении способов избегать применение грубой силы). Со стороны может показаться, будто они отворачиваются от айкидо, тогда как на самом деле они пытаются вернуться к корням этого
искусства – ИМХО, любого боевого искусства. Сокаку Такеда выглядит человеком весьма приземленным, однако его техника прекрасно срабатывала на любом неподготовленном добровольце, а не только на одном или двух постоянных партнерах.
В то же время есть в России и другие ученики, которые получают удовольствие от великого искусства айкидо в том виде, в каком оно существует – они ищут в нем гармонию и ментальную силу, а не прикладные боевые навыки. Они осознают весьма простой факт: неважно, насколько ты силен, ибо всегда может встретиться кто-то, кто окажется сильнее тебя. Кто-то, кого они надеются никогда в жизни не встретить…

Айкидо в России – весьма личный взгляд изнутри
Кирилл Шатилов  (авторизованный перевод с английского)
Статью можно увидеть на английском в журнале http://www.aikidojournal.com/?id=3047