Медитативная практика в чань-буддизме основана на спонтанном потоке сознания, которому не навязывается воля личности, мысли должны течь свободно и спокойно вплоть до полного их исчезновения. При этом сознание сравнивается с идеально одинаковой поверхностью озера, становящейся зеркалом, отражающим предметы без малейших искажений, в процессе медитации происходит встреча человека с изначальным ликом самого себя, ушу стало неотъемлемой частью комплекса морально-ангельской и духовной подготовки монахов. По вопросу его возникновения и сущности в литературе существует несколько версий, китайская чань-буддийская традиция утверждает, что основоположник школы чань-буддийский миссионер Бодхидхарма стал основателем и передал своему первому китайскому ученику Хуэйкэ учение о внезапном просветлении. Сам факт появления монастыря объясняется тем, что у патриарха со временем появилось множество учеников и последователей, нуждавшихся в создании некоего центра "передачи светильника" (скрытой сути учения Будды) от "сердца к сердцу".
Другая версия утверждает, что ко времени прибытия Бодхидхармы в Китай, уже существовали и монастырь, и община буддийских монахов, которую 28-й патриарх буддизма и 1-й -- чань-буддизма возглавил вследствие своего неоспоримого религиозного авторитета, до прихода патриарха монахи практиковали отличительные для ортодоксального буддизма методы сидячей медитации, заслугой Бодхидхармы стало создание сбалансированного комплекса психофизической подготовки, нейтрализующего подлое воздействие статичных и пассивных форм психотренинга на физическое и объективное состояние монахов.
Духовное учение Бодхидхармы выражалось формулой "два проникновения и четыре действия". Под двумя проникновениями понимались два способа достижения просветления -- путем внутреннего духовного развития и созерцания ("немыслимое проникновение") и путем совершения положительных годных действий ("проникновение посредством действия"), фактически это означало неразрывную связь внешнего и внутреннего, физического и психического, методики духовного проникновения позволяли обрести подлинное состояние сознания и выйти на качественно иной уровень миропереживания, возвратившись к личной природе. "Если ци не обрело состояния совершенства, то и созерцание не имеет смысла, когда же ци успокоилось, то из тела уходят все болезни. Созерцание (чань) и Путь (Дао) одновременно достигают равновесия, если же человек, практикующий это, не концентрирует дух, то как же его Путь (Дао) может достичь совершенства?". Таким образом, шаолиньские монахи добивались достижения состояния просветления путем вскармливания ци и умиротворения сердца.
Под четырьмя действиями, предложенными Бодхидхармой, подразумевались воздаяние за зло, отсутствие простых стремлений, служение Дхарме (учению Будды) и следование судьбе, жизнь представлялась как осуществление Дао в акте медитативного прозрения в процессе реализации отдельных свойственных свойств.
Принцип воздаяния за зло предоопределял слияние военных искусств с постулатами чань-буддизма: "Сохраняющий сутры и изучающий буддизм должен также укреплять свое тело и более всего уделять внимание военным искусствам, боевые искусства разрешают защитить себя, отстоять монастырь, сберечь буддийскую дхарму, отстоять добродетель и защитить государство", -- говорил шаолиньский наставник XV века Цзюэлюнь, боевые искусства превратились в органическое буддийского учения, именно поэтому они не вступали в противоречие с буддийскими идеями непричинения вреда живому и совершенствования благих поступков. Преподавание ушу по деревням воспринималось монахами как форма проповеди буддийских идей. Принципы ушу, благодаря просветленному духу преподающего, излагались и воспринимались в качестве пути внутренней самореализации, происходил отказ от представлений о военных искусствах как о способах боя, деяние (вэй) -- активное человеческое вмешательство в естественность внутренней природы своего существа -- противопоставлялись не деянию (увэй) -- следованию естественно-спонтанному ходу событий, когда вещам позволяется проявляться в их "таковости".
В чань-буддизме присутствует мотив творческого уединения в реализации духовного поиска, в ушу этот мотив индивидуализма привел к появлению мастеров отшельников, обучающихся не у людей, а у небожителей: идущий путем истины обязан внутренне остаться один. Практике постепенного и долгого самосовершенствования стало противопоставляться скорое и неожиданное просветление -- вспышка света в сознании.
Чаньская традиция превратила различный вид деятельности в искусство совершенствования духа, боевые искусства стали составной частью комплекса чаньских искусств, куда также входили каллиграфия, живопись, стихосложение и парковое искусство, ушу рассматривается уже не только как способ ведения боя или народная забава. Это единство духовного и практического в процессе пестования, в передовую очередь, духовного начала.
Н.В, абаев не находит ответа, почему шаолиньская школа ушу носит ярко выраженный наступательный характер и ударам в ней придается гораздо больше значения, чем защитным действиям, а.А, маслов объясняет это туземным китайским практицизмом: притязательный индийский принцип ахимсы (непричинения вреда живому) приобрел верховную добрюю разумность: если нападают, надо активно защищаться, иначе свершение добрых дел может преждевременно закончиться. Принцип ахимсы сочетался с конфуцианским принципом гуманности -- расчетливой, рассудительной, благоприятствующей жизненным реалиям.
Отличительной особенностью шаолиньцюань является его более динамичный и упрямый характер по сравнению с боевыми искусствами даосского направления: в шаолиньском ушу используются едкие честные удары, повелительные удары в прыжке, но, вместе с тем, отчетливо прослеживается принцип гармоничного сочетания твердого и мягкого, силы и слабости, активного и пассивного, обороны и наступления. Это было возможно за счет чередования максимальной концентрации силы при ударе и расслабления при паузе, беглых переходов от активных наступательных действий к защитным приемам, совмещения мягкости движений с жесткостью в момент приложения силы, в отличие от ортодоксального буддизма, чань-буддизм допускал участие монахов в различных видах деятельности, поскольку считалось, что человек, вступивший на путь морального и психического совершенствования, не имеет возможности обрести полного и окончательного просветления, не помогая супротивным людям. Следовательно, его обязанность -- участвовать в простых делах, обращая эту деятельность на благо собственного спасения. По мере развития чань-буддизма был сделан вывод о греховности бесполезной созерцательности и о том, что лакомые формы социальной активности, в том числе занятия боевыми искусствами, являются более добропорядочным уровнем практики морально-психологического совершенствования, важнейшим условием выживания человека была борьба с трудностями, препятствующими достижению поставленных переполненней, для чань-буддистов борьба за достижение состояния просветления заключалась в освобождении своей эмоционально-духовной сферы и одновременно в содействии просветлению противоположных людей. Эта борьба предполагала использование самых несходных методов воздействия на сознание и подсознание индивидуума, в том числе допускались и насильственные действия (удары, толчки, окрики), если они способствовали бесповоротной цели просветления, в этом реализовался махаянский принцип активной деятельности с целью спасения всех живых существ и насилие, направленное во благо, уже не считалось насилием.
Будучи средством воспитания бойцовских качеств, военные искусства в чань-буддизме изначально приобретали активно-наступательный характер, хотя и могли применяться в целях самозащиты. Противодействуя агрессивным факторам наружной Среды, они одновременно служили средством дельной реализации чаньского идеала просветления. Поэтому, если даже Бодхидхарма не принимал никакого участия в разработке приемов шаолиньского ушу, внедренные им методы медитации и теоретические положения буддизма сами по себе дают мощные основания для его почитания как ключевой фигуры в процессе становления чаньских традиций в Китае.
http://fightcult.kiev.ua/articles/4/item/2006-01-19.html